Евгения Бильченко преподает культурологию в Национальном педагогическом университете имени М. П. Драгоманова 17 лет. Но после того как она публично раскритиковала закон "О функционировании украинского языка как государственного" (известный как закон об украинизации), против нее развернулась информационная кампания по дискредитации в соцсетях, а руководство университета ищет поводы для того, чтобы ее уволить.
В интервью "Стране" Евгения Бильченко рассказала, кто организовал против нее травлю и почему она считает закон об украинизации "антиукраинским".
– С чего началось ваше противостояние с руководством университета?
– С поста в Фейсбуке, где я раскритиковала языковой закон. Я опубликовала пост 18 января, и буквально через два часа началась чудовищная виртуальная атака. А через два дня на нее отреагировал университет.
Тот самый пост Евгении Бильченко, за который ее начали травить в соцсетях. В частности, она заявила, что теперь из принципа будет говорить в магазинах по-русски
– Кто вас атакует в соцсетях?
– Людей, которые предъявляют мне претензии, можно условно разделить на две группы. Первая – праворадикальные структуры вроде С14, приближенные к Сергею Стерненко, а также различные хейтеры, которые обвиняют меня в якобы антиукраинской позиции. Вторая категория людей – непосредственно руководство университета, которое откровенно приняло сторону праворадикалов. Они повторяют те же тезисы о том, что я – не патриотка. Но руководство само признает, что не может уволить человека по политическим взглядам – это запрещено трудовым законодательством и статьей 161 Конституции Украины. И тем более меня нельзя уволить за пост в Фейсбуке. Такого наше законодательство еще не придумало. Так что руководство ищет формальный повод для моего увольнения.
– В чем это проявляется?
– Сейчас они подняли вопрос о моей профнепригодности. Меня винят в том, что я публиковала на Ютубе лекции на русском языке, что якобы нарушает закон об украинизации. Но упускают тот факт, что лекции были опубликованы до 16 января 2021 года. Мои коллеги насобирали "компромат" в виде абсолютно абсурдных претензий к научной чистоте моих лекций. Из контекста вынимают мои отдельные высказывания, перекручивают их. Университет обращается к внешним экспертам, ученым из других университетов, с просьбами обесценить мои лекции.
– Что-то неподобающее в ваших лекциях уже нашли?
– Нет, пока они не преуспели. Уже получили ответ от математика, профессора Георгия Шевченко – который заявил, что ничего крамольного в моей лекции о Египте нет. Этот профессор открыто написал в Фейсбуке, что руководство университета Драгоманова ищет любую формальную причину для того, чтобы уволить меня по надуманным причинам.
– Почему вы связываете конфликт с руководством именно с тем, что выступили против языкового закона?
– Университетская травля началась непосредственно после моей публикации с критикой закона об украинизации. Атакующие постоянно тегали в комментариях то СБУ, то Министерство образования, то ректора университета.
От ректора Виктора Андрущенко требовали уволить Бильченко или "ехать в Ростов"
Я проанализировала тональность комментариев и пришла к выводу, что эта атака – специальная информационно-психологическая операция против меня, которая крышуется "сверху".
– Кем "сверху"?
– У многих комментаторов на страницах есть эмблемы либо партии "Европейская солидарность", либо неонацистские эмблемы, особенно у людей из круга Стерненко. А одна из организаторов этой атаки на своей странице признается, что она организовывает коллективные нападения на Бильченко в интернете. И у нее на странице есть эмблема украинской разведки. Либо это случайные знаки, либо действительно люди там работают – это мне неизвестно.
– Почему вы думаете, что против вас ведется организованная информационная кампания по дискредитации? Это ведь может быть и органический протест против мнения, с которым комментаторы не согласны.
– Виртуальная атака против меня длится уже месяц. На моей странице уже оставлено около 50 тысяч комментариев, если не больше. Их пишут мне неизвестные люди, многие страницы пустые. Подозреваю, что среди них есть как боты, так и живые люди. В пользу того, что это специально организованная операция, свидетельствует то, что совершенно не помогают баны отдельных пользователей и закрытие комментариев для "недрузей" на страничке. Они используют специальные программы, которые позволяют обходить блокировку и все равно оставляют оскорбительные комментарии. При этом даже за самый вежливый пост или комментарий в мою поддержку Фейсбук банит людей за "разжигание ненависти". Это тоже заставляет задуматься о структуре организации атаки. Хотя не исключено, что лавиноподобный эффект в этой истории тоже присутствует: к организованным атакующим присоединяются стихийные хейтеры.
– Есть ли среди тех, кто вас атакует, известные личности?
– Против меня выступил языковой омбудсмен Тарас Креминь – он предложил обратить на меня внимание СБУ. Также меня осудил целый ряд украинизаторов-националистов, которые, возможно, принимают участие также и в виртуальной атаке против меня.
– Что еще вам пишут в соцсетях?
– Они пытаются перевести мой пост с критикой закона в уголовную плоскость, угрожая мне то убийством, то искалечением, то тюремным заключением. Всячески издеваются над моей внешностью.
– А причем здесь внешность?
– Первое время много писали о моем внешнем виде и манере одеваться, о моей неправильной челюсти. О моем детстве, родителях, бабушке и дедушке. А дедушка у меня – Герой Украины, герой Чернобыля. Там были такие оскорбления, которые адвокаты предлагают рассматривать как доведение до самоубийства по статье 120 УК. На фоне этой атаки университет принял сторону хейтеров.
– Почему университет вас не поддержал?
– Из-за давления, которые правые радикалы и неонацисты оказывали на руководство, ректор и его окружение растерялись. Давление действительно очень сильное. В личной беседе ректор сказал мне, что кто-то должен уволиться – либо он, либо я. Ректор прямым текстом сказал мне, что решать, останусь ли я на работе, будут общественные активисты праворадикального или националистического толка, к мнению которых он прислушивается.
– А раньше у вас с начальством не было конфликтов?
– Я преподаю в университете Драгоманова с 23 лет. Сейчас мне 40, значит – около 17 лет я работаю в университете. До этого руководство все в моей работе устраивало. Претензий к методам, контенту и научному уровню моих лекций никогда не было. Наоборот – я считалась одним из ведущих преподавателей факультета и даже университета. Более того, сам ректор вручал мне награду как самому молодому доктору наук в Украине. Я защитила кандидатскую в 26, докторскую – в 32 года. Руководство всегда хвалило меня – до тех пор, пока не изменилась моя политическая позиция.
Я поддерживала Майдан, но в 2017 году на Фейсбуке я начала критиковать действующую украинскую власть. Тогда в университете меня продолжали хвалить за работу, но стали недолюбливать, потому что я не ненавижу Россию. Меня вызывали на профилактические беседы – будем считать, что они проходили в довольно мягкой форме. А недавно на ученом совете надо мной устроили общественный суд, где некоторые представители руководства заявили, что не намерены меня покрывать за неправильную политическую позицию. Честно? Меня больше добили мои коллеги, чем хейтеры.
– Что вы имеете в виду?
– Ректор предложил мне по сути написать донос на мое непосредственное руководство, чтобы перенести на них ответственность. Я отказалась. Я их пощадила. А эти люди ответили мне тем, что приняли сторону хейтеров. Я это расцениваю как предательство. В личных беседах с руководством мне предлагали отказаться от своих слов с критикой закона об украинизации. Этого я тоже делать не собираюсь.
– Что именно вас не устраивает в законе "О функционировании украинского языка как государственного"?
– Я считаю этот закон антиконституционным. Он нарушает статью 10 Конституции Украины о свободном функционировании языков меньшинств, в частности об особом статусе русского языка. Кроме того, этот закон запускает в действие жесткие механизмы праворадикального террора в Украине. Люди, поддерживаемые властью, начинают травить других людей по политическим, религиозным, этническим, языковым признакам. А это уже противоречит статье 161 Конституции. Закон полностью игнорирует рекомендации Венецианской комиссии и целый ряд норм международного права. Мы не можем иметь дело с моноэтническим законом в стране, которая движется в поликультурную Европу. Это абсурдный парадокс. Закон не проукраинский, а антиукраинский.
– Почему?
– Закон ущемляет права русскоязычных украинцев, вносит раскол в наше и без того расколотое общество. Мира этот закон никому не приносит. Из-за этого закона уже пострадали люди. Он провоцирует целую цепочку отвратительных случаев, как это имело место со мной, с хозяйкой кафе в Одессе, в Мариуполе с владелицей ветеринарной клиники, в Днепре и в Киеве, где даже произошла поножовщина на почве языкового конфликта. Поэтому, на мой взгляд, он является антиукраинским, глубоко порочным и националистическим. Кассир из "Новуса" и бариста в Днепре, мой кейс – это подтверждение того, что принятый закон о языках не просто изменяет язык сферы обслуживания, а несет гораздо большую угрозу, чем мы думаем.
– Какую именно угрозу?
– Государство, декларируя либерально-демократические ценности, фактически покрывает запущенные этим законом жесткие праворадикальные меры террора. А этот террор не приносит пользу даже тем фанатичным людям, которые пытаются защищать украинский язык не путем создания конкурентоспособного украиноязычного продукта, который был бы свежим, ярким и интересным. А путем уничтожения языка, на котором уже создан такой продукт.
Одним из отдаленных последствий этого закона будет бешеный всплеск украинофобии. На примере выступления 15-летней девочки в TikTok, которая заявила, что не любит украинский язык, мы видим, к чему это приводит. Девочку затравили националисты и внесли на "Миротворец". А по отношению к украинскому языку такая травля вызывает лишь обратную реакцию. Так вопрос: кому вообще нужен этот закон, который не только нарушает законодательство Украины и мира, вызывает террор против русскоязычных украинцев, но и вредит самому украинскому языку и украинской культуре?
– Кто вас поддержал в вашем противостоянии с хейтерами и руководством университета?
– Ряд коллег из других вузов, мои бывшие студенты. Реакция Европы уже поступила. На мою сторону встала чешский политик, депутат Европарламента Катержина Конечна и группа депутатов. Они направили письма в мою поддержку. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Вы сейчас продолжаете преподавать?
– На сегодняшний день я отстранена от работы. Вопреки уставу университета и украинскому законодательству, мои курсы не просто никто не заменил – они были сняты с расписания. Это существенное нарушение в работе высшего учебного заведения. Но руководство на это наплевало. Студенты просто остались без лекций по моему предмету.
– Чем в университете аргументируют такое решение?
– Официальную причину моего отстранения мне и моему адвокату не предоставили. Адвокат пытается выбить из университета официальные бумаги с объяснениями, почему я не преподаю. Тем более, что такие бумаги запрашивает и депутат Европарламента. Думаю, руководство специально не дает никакие документы по нашим запросам, чтобы мы не могли подать в суд. Университет "спрятался" от нас. О том, что они делают, какие у них ко мне претензии, что по мне работает группа внешних экспертов, я узнаю из СМИ, где печатаются фрагменты документов. Потом меня, скорее всего, просто поставят перед фактом, что я уволена. Очевидно, в университете понимают, что если они предоставят эти бумаги, всем станет ясно, что они поступают незаконно.