– Светлана, давайте сфотографируемся! – националист Сергей Стерненко включает фронтальную камеру на телефоне и приближается к заместителю главного редактора "Страна.ua" Светлане Крюковой. Она в это время как раз просматривала Уголовный кодекс у книжного стенда в фойе Шевченковского суда. И с удивлением поворачивается к активисту – ну здравствуйте.
В суде аншлаг. Тут только-только закончилось заседание по делу друга Стерненко – еще одного радикала, Алексея Цымбалюка, который летом напал на журналиста "Страны" Владислава Бовтрука.
Суд закончился для нападавшего плохо: адвокату Цымбалюка Маси Найему отказали в ходатайстве закрыть дело и назначили следующее заседание на 10 февраля. Это существенно испортило настроение группе поддержки Цымбалюка. Обстоятельства требовали сатисфакции.
Стерненко захотел получить ее прямо сейчас.
Хобби "активиста" – снимать видеоролики о том, как цепляется к разным людям, забрасывая их обвинениями, оскорбляя и провоцируя в прямом эфире. Цель таких видеоселфи – психологически задавить собеседника и вынудить жертву уйти. Как правило, все заканчивается именно этим – собеседник убегает.
Но в этот раз что-то пошло не так…
Крюкова заявляет, что отказывается делать селфи.
– Я не фотографируюсь с убийцами. Которые убивают людей и снимают это на видео, – говорит Светлана.
Напомним, что 24 мая 2018 года экс-глава одесского "Правого сектора" Стерненко зарезал Ивана Кузнецова и ранил ножом еще одного человека – Александра Исайкула (но ему удалось убежать и выжить). Обстоятельства этого дела подробно описала "Страна".
Сразу после инцидента Стерненко вел онлайн-трансляцию, демонстрируя умирающего человека, а когда Кузнецов скончался – он снимал мертвое тело, описывая обстоятельства совершенного убийства. При множестве доказательств, Стерненко все еще на свободе.
Но вернемся к сцене. "Активист" на мгновение замер, когда услышал слово "убийца". Однако камеру не выключил. С чего бы? Его любимый жанр – реалити-шоу.
Но тут на подмогу быстро подоспел адвокат Маси Найем. Он врывается, как рефери в боксе, чтобы предотвратить нокаут и принять удар на себя.
Маси Найем. Фото: "Страна"
– Светлана, вы нарушаете его права! – обращается Найем к Крюковой. Его логика проста: нет решения суда, значит не убийца.
Крюкову в это время окольцовывает со всех сторон массовка зрителей – радикалы, журналисты и праздные любители уличных шоу. Вот-вот что-то начнется. В центре – Стерненко, Найем и Крюкова.
"Активист" так увлекся, что уже и забыл про селфи. И что пришел на суд по Цымбалюку. И что вокруг куча камер. Все предвкушают скандал. Крюкова продолжает настаивать на своем.
– Этот человек убил другого человека, зарезал ножом... – она констатирует.
– Это неправда...
– И снял это на видео...
– Это неправда... – повторяет Найем.
– И сейчас он ходит на свободе.
– Ты врешь, – Найем резко и без разрешения переходит на "ты".
– Я говорю правду. Это видела вся страна.
– Это глупо – нарушать чужие права. Я же не говорю, что ты продажный журналист, потому что знаю, что нарушаю твои права, что я должен доказать это. И то же самое по Сереже. Если ты говоришь, что он убил, его должны судить, должен быть приговор.
– Ты сейчас работаешь адвокатом Цымбалюка или адвокатом Стерненко? – внезапно спрашивает Светлана.
– И у Цымбалюка, и у Стерненко, – немного подумав, отвечает Найем. Больше других задумался Цымбалюк и на всякий случай отошел в сторонку "закручивать" сигаретку. Встреча затягивалась.
– Если сегодня заседание по делу Цымбалюка, почему сейчас ты защищаешь Стерненко?
– Ты не можешь говорить, что это было убийство, пока нет решения суда, – снова повторяет Найем.
– Если ты не согласен с моей точкой зрения, ты можешь подать на меня в суд. И там мы продолжим эту дискуссию.
Маси ретируется, а на арену снова выходит Стерненко и зачем-то обращается к Светлане с просьбой описать детали убийства:
– Расскажите, как это было?
– Знаете, иногда убийца мысленно возвращается на место преступления. Вы хотите, чтобы я сейчас в очередной раз рассказала вам о том, как вы убивали человека? Для чего вам это нужно? Вы хотите получить удовольствие, повторяя историю убийства?
И сама же отвечает на поставленные вопросы. Крюкова рассказывает о покойном Иване Кузнецове, которого зарезал Стерненко. У него осталось трое маленьких детей. "Страна" ездила в Одессу и делала интервью со вдовой погибшего Олесей. Корреспондент "Страны" оказался первым, кто сообщил родным Ивана Кузнецова о его гибели.
"Никто так до сих пор и не понял, из-за чего Стерненко убил Ваню. Причем не просто убил. Он его сначала ранил, а потом, когда Ваня бросился убегать, догнал и нанес ему еще несколько ударов ножом. Потом экспертиза показала, что у Вани было пять ножевых ударов", – сказала нам Олеся.
Тогда же вдова Ивана Кузнецова рассказала "Стране", что Стерненко не пытался с ней связаться.
– Вы детей оставили сиротами и после этого сейчас пытаетесь делать из этого шоу? – возмущается Светлана.
– Мне интересно услышать вашу версию событий, вы же рассказываете обо мне постоянно, расскажите еще раз, – просит Стерненко.
– Я предлагаю вам поехать в Одессу и посмотреть в глаза детям, чьих отца вы убили.
– А кто бы смотрел в глаза моим родителям, если бы убили меня?
– А если бы его убили? – снова встревает Маси Найем. Теперь они вдвоем со Стерненко наседают на Крюкову.
– Секундочку, ребята. Я одна, вас двое. Он (Стерненко. – Ред.) не может постоять сам за себя? Вы же мальчики. Позовите третьего, четвертого. Или вы можете действовать только толпой? – обращается Светлана к Маси.
Фото: "Страна"
После этого Стерненко тут же рукой отстраняет Маси и остается со Светланой один на один. У него только один вопрос к собеседнице: "Что Исаенко и Кузнецов делали четыре часа под моим домом ночью?" Других вопросов у него нет.
– Вы путаете меня с прокурором, – отвечает Светлана.
– Вы обвиняете меня в преступлении, которого я не совершал!
– Господин Стерненко, если вы хотите дискуссию по сути, вам нужно научиться делать это самостоятельно, а не в присутствии множества парламентеров, которые вас защищают. Если вы хотите обсудить детали дела, я предлагаю это делать в рамках судебного заседания, вместе с вашими адвокатами и прокурорами.
– Да вы уже начали это делать!
– Я вам сказала свое оценочное суждение, основанное на публичных материалах и на разговоре с мамой детей, которых вы оставили без отца.
Реплика про мать отозвалась в Стерненко. После этого он почему-то перевел разговор к собственной матери.
– Моя мама была очень разочарована тем, что на меня напали. Простой вопрос: что Кузнецов и Исаенко делали у меня под подьездом... – один вопрос по кругу.
У Крюковой на его вопрос есть очередной встречный.
– А мне, кстати, очень интересно, что ваша мама думает о вашем поступке?
– Моя мама думает, что, слава Богу, я остался жив.
– А ваша мама вами гордится? – аккуратно спрашивает Светлана. И внимательно слушает его ответ.
Стерненко перебивает и еше несколько раз повторяет тот же вопрос про Кузнецова и Исаенко.
– Я не могу разговаривать с мужчиной, который разговаривает, как женщина, перебивая меня на каждом шагу.
– А если бы вашего сына попытались убить, вы бы жалели, что его не убили? – Стерненко переходит в наступление.
– Если бы мой сын совершил убийство, мне было бы очень стыдно.
– Если бы его пытались при этом убить?
– Не важно.
– Вам было бы стыдно, что ваш сын не сдох? – на этих словах Стерненко мельком бросает взгляд на свой телефон, который держит в левой руке, снимая все происходящее на фронтальную камеру. Кажется, он проверяет, насколько хорошо смотрится в кадре. Привычка.
– Я считаю, что вашей маме должно быть за вас очень стыдно. За то, что вы убили человека, а потом снимали это на видео, – говорит Светлана.
Стерненко снова повторяет вопрос о том, что Исаенко и Кузнецов делали у него под подъездом. Дискуссия заходит в тупик. В какой-то момент Крюкова говорит, что продолжит дискуссию тогда, когда станет прокурором (Стерненко отвечает – "не дай Бог") и в рамках судебного процесса.
– Вы тратите мое время. На этом все? – спрашивает Светлана.
– Все, – отвечает Стерненко, он готов поскорее нажать "Стоп" на записи, но Светлана продолжает:
– Всего хорошего, господин Стерненко.
– Спасибо… – несколько неуверенно ответил "активист", разгадывая в словах собеседницы то ли иронию, то ли доброе пожелание.
– И чтобы у вас всегда на душе был покой, – продолжила Светлана.
Стерненко теряется от такой доброй реплики и какое-то время соображает, как реагировать.
– А он у меня и так есть! – авторитетно заявляет Стерненко.
– Я вижу. Вижу, как вы спокойны.
– Я не спокойный?! – спрашивает Стерненко. Было бы рядом зеркало, он бы в него заглянул. "Активист" неспокоен, едва заметно дрожит рука, в которой он удерживает телефон. Его глаза наливаются нездоровым блеском. Это становится заметно окружающим и самой Светлане.
– Я вижу, какой покой у вас на душе. Он прекрасен. Мне нравится ваше моральное состояние, – иронизирует Крюкова.
Стерненко молча смотрит на нее. Он в замешательстве, силится сообразить – это сарказм или жалость?
– А какое у меня моральное состояние? – все же решается спросить он.
– Вы хотите получить от меня психологическую консультацию? Знаете, чем мое моральное состояние отличается от вашего?
Он смотрит на нее вопросительно.
– Тем, что мы на суде над вашим другом Цымбалюком довели судебный процесс до такого состояния, что вы сейчас вынуждены оправдываться. И это прекрасно.
– Потому что вы травите! – отчаянный крик звучит из секции на галерке группы поддержки Стерненко и Цымбалюка. Красивый аккорд этой встречи.
– Мы травим? – Крюкова смеется. – Друзья, я считаю это прекрасный итог судебного заседания над активистом, который напал на журналиста. Оказывается, мы, журналисты, травим вас.
Стерненко повторяет по десятому разу тот же вопрос про Кузнецова и Исаенко. Ничего другого ему не остается.
– Вы во всем так по кругу ходите? Десятый раз возвращаетесь к одному и тому же. Вы живете в состоянии бесконечного оправдания. Это ваша проблема, а не моя. Решайте ее без меня, пожалуйста. Мне нужно давать интервью. Могу я продолжить? – Светлана Крюкова смотрит вплотную на Стерненко, указывая на камеры телеканалов, ожидающих, когда закончиться шоу и начнется прямой эфир.
Тот "пфыкает" и выдает:
– Да пожалуйста!
Стерненко нажимает на "Стоп", прячет телефон и уходит.
Занавес.